Реконструкция неактуальных форм традиционной культуры: ролевики

Нарисуем картину: июль, жаркое солнце, на равнине, хранящей в памяти столетия человеческой истории раскинуты шатры, хрипят кони, рядом с ними стоят усатые/бородатые мужчины в меховых шапках, кафтанах и нещадно потеют, между шатров ходят женщины в домотканых платьях с глиняными кувшинами на плечах, на траве сидят босые дети в подпоясанных рубахах и смотрят как воины упражняются в искусстве владения мечем, чуть вдали рассыпались торговые ремесленные ряды, рядом с ними стоят гончары, кожемяки, кузнецы и т.п. и демонстрируют свое мастерство, а на воду спускается судно викингов. Нет, речь идет не о торговом городе XVI века, это Москва наших дней. А описанную выше картину все чаще можно увидеть в различных городах России, странах ближнего и дальнего зарубежья. Здесь представлена новая, набирающая оборот субкультура, которую мы условно назовем «ролевики», т.к. она содержит в себе и другую субкультуру, называющую себя «реконструкторами», которая к «ролевикам» за увлечение игрой относится иронично-надменно. Описываемая субкультура характеризуется увлечением исторической реконструкцией материальной и духовной культуры той или иной эпохи и региона и значимых событий истории, «ролевики» опираясь на заархивированные данные о «той» культуре, на археологические находки, письменные и изобразительные источники и т.п исследуют исторические материалы об изготовлении оружия, одежды, предметов быта для того, чтобы воссоздать эти предметы по тем технологиям, по которым они изготовлялись, также исследуются и воссоздаются обычаи и нравы, т.о. они возводят архаическую и классическую традиционную культуру «с нуля». И это не музейная инсталяция наподобие описанной Чаком Палаником в романе «Удушье» под названием «живая история», нет, это полное вживание в среду. Форменное. Да, участники этого движения с упоением часами могут рассказывать, как тот или иной шрам они получили, будучи насаженными на копье в бугурте, но они отлично осознают, что это игра, как сказал Йохан Хёйзинга: «Ребенок играет совершенно серьезно, можно с полным правом сказать – в священной серьезности. Но он играет, и он знает, что играет». А вот совершенно другой вопрос составляет то, почему играет взрослый мужчина или женщина, этот вопрос было бы логично рассмотреть в рамках таких дисциплин, как психология и социология, для нас же важным представляется то, почему объектом внимания стали неактуальные сегодня формы традиционной (доиндустриальной) культуры. Значимым представляется то, что описываемая субкультура распространена в больших городах и странах, где связь с традиционной культурой сведена к минимуму. Сегодняшний социокультурный ландшафт характеризуется такими процессами, как информатизация и глобализация, они же, в свою очередь, подавляюще воздействуют на личность. Т.о. активизирование реконструкции доиндустриальной традиционной культуры является симптомом современного общества, причиной которого с одной стороны служит Тофлеровский «шок будущего», когда в информационной перегруженности этнические традиции становятся для человека «оазисом» стабильности и уверенности хотя бы во вчерашнем дне. С другой стороны это противостояние глобализации выражающееся в обратном процессе – глокализации, повышенном внимании к этнической культуре (в условиях глобализации и стандартизации мировой культуры появилась тоска по историческим корням). А.В. Костина так прокомментировала эту ситуацию: «…современный человек пытается найти существующие смыслы бытия не в сегодняшней культуре, а в тех ее формах, которые совсем недавно представлялись музейным реликтом». Потребность в этнической идентичности связана с существенными сдвигами в культуре на всех ее уровнях и подсистемах, происходящих в настоящий период, эти процессы зачастую ошибочно называют «национализм», но на самом деле они свидетельствуют не об активизации национально-формирующих факторов, а о возрождении этнического самосознания и актуализации этнической культуры. Многие авторы предлагают это явление называть «этнонационализм», определяющими факторами которого является не экономика, а религия, раса и язык (не национальный). То, что «ролевики» зачастую возводят быт не собственной этнической культуры, а чужой (в России есть такие клубы как ВРООКИР «Аскалон», реконструирующий эпоху европейского рыцарства и «Асгейр», реконструирующий быт викингов), является тревожным симптомом снижения статуса национальной культуры во всем мире. И если возрождение традиций, языка, искусства этнических общностей является процессом положительным, дающим мировой культуре многообразие и сложность, то нарочитая архаизация культуры, подчеркивание и выделение специфически-локального, противопоставляемое универсальному, намеренная консервация элементов этнической культуры и этнического сознания, идеализация ее наиболее консервативных элементов и форм представляется опасной, примером этой опасности служит такое направление современного сектантства, как неоязычество.

Т.А. Синельникова (08.08.2013)