О концерте Woven Hand в Клубе на Брестской

Столик, как и предполагалось, заказывать смысла не имело. Возле сцены скопилось народу столько, что с сидячих мест было бы ничего не увидеть. А посмотреть было на что. Концерт, как это обычно и бывает, задержали почти на час, и зрительный зал неоднократно пытался вызвать музыкантов на сцену нетерпеливыми аплодисментами, свистами и воплями. Около 23:00 музыканты как-то молниеносно оказались на сцене, и почти сразу зазвучала музыка, а вскоре раздался и низкий, чувственный и завораживающий голос Дэвида Юджина Эдвардса… действо началось…

Вот и состоялся единственный в Москве концерт одной из величайших в независимой музыке группы Woven Hand. О подобном событии в ближайшее время мечтать как-то не приходилось. Все-таки привезти музыкантов не из ближней Европы, а из Штатов – дело дорогостоящее, а стадионов Woven Hand пока не собирает. На наше счастье европейское турне группы по всем правилам не могло обойтись без заезда в Москву. И тут уже огромное спасибо тем, кто сумел все это правильно спланировать и организовать с нашей стороны.

В Москву группа приехала, как уже было сказано выше, в рамках европейского тура в поддержку своего четвертого и последнего альбома «Mosaic», вышедшего летом этого года. К концерту Концерн ГРУППА СОЮЗ (Департамент SOYUZ MUSIC) издала лицензионный диск альбома «Mosaic», что дает возможность любому желающему совершенно официально приобрести его в России.

Душу и сердце Woven Hand составляет Дэвид Юджин Эдвардс, он же является и основным, если не сказать единственным, автором текстов и музыки, стиль которой определяют по-разному… В числе определений можно встретить: "кантри-пост-рок", "психоделический госпел", "альтернативный готик-кантри", или даже "психобилли-готик-фолк-панк". Но все музыкальные критики безусловно сходятся в одном, а именно в том, что музыка эта является весьма неоднозначной, многоплановой и новаторской, а также добавляют, что она мрачная, вязкая, смутная и потерянная, но обладающая при этом какой-то особенной болезненной, неудобной, но притягательной красотой… Все это, конечно, верно и сам Дэвид Юджин действительно напоминает временами одержимого или юродивого, только ему с первых слов почему-то безоговорочно веришь, в отличие от тех многих, для кого сумасшествие является просто сценическим образом. Какая-то особая экзистенциальная честность и откровенность присутствует в каждом его слове, в каждой ноте… Видимо музыка и вправду является для Эдвардса важнейшим средством коммуникации с Господом. Описывать словами подобные явления, конечно же, не имеет никакого смысла, в общем – это как раз именно тот самый случай, когда для того, чтобы понять и прочувствовать по-настоящему, нужно слышать и видеть самому. Именно в этом и состоит самая высокая ценность живого исполнения настоящей музыки.