Новый литературный суд

Книжные премииКнижные премии – игрушки меценатов или достойное вознаграждение за усердный труд? Изначально восприятие литературной премии двояко. С одной стороны, это заслуженный приз за выстраданное трудягой автором письмо, а с другой стороны – это всего лишь субъективная награда от «мудрецов-филологов». Проанализируем принцип выбора лучших укротителей слова.

Среди литературных есть ряд премий, отстаивающих права непосредственно национальной словесности: Гонкуровская, Букеровская, Пулитцеровская. Сперва возьмем для примера «Русский Букер» – его вручают за лучший русскоязычный роман. Как видим, начиналась эта премия с признания великолепного Булата Окуджавы, затем «Букер» блистал кульминацией в виде пронизанной драматизмом Людмилы Улицкой, а в итоге съехал на просторечие Елены Чижовой.

В общем и целом, лауреаты «Русского Букера» неизбежно обращаются к теме бытовых жизненных реалий, частенько вспоминают плюсы и минусы Советского Союза: как раз здесь рука об руку идут и ностальгия, и диссидентство … Вспомним, еще на заре премии критики высоко оценили исторически субъективного Маканина – воплощение советского андерграунда, музу режиссеров Георгия Данелии и Алексея Учителя, которые с готовностью брались за экранизацию его произведений. А уж затем на авансцену взошел Михаил Шишкин, ставший весьма популярным после камерной вещицы под названием «Письмовник», представлявшей собой переписку двух влюбленных, разъединенных войной и временем. Получился у Шишкина такой себе философский диалог о силе слова – посредника любви. Не миновал Букер и Василия Аксенова. Не заставившая себя ждать трилогия «Московская сага» пришлась по вкусу многим любителям семейных эпосов. Хотя подчеркнем, что Букера Аксенов получил отнюдь не за сагу, а за переосмысление эпохи Просвещения в книге «Вольтерьянцы и вольтерьянки».

Что же касается единых тенденций, то не гнушаются члены букеровской комиссии делать ставки и на натурализм – ради идеи готовы пережить на станицах книг порцию чьих-то изрядно выпотрошенных внутренностей и картину подробного утреннего туалета, олицетворяющих по замыслу авторов гнилое государство…

Иконой стиля неизменно остается Михаил Сорокин, которому все пытаются подражать, однако странно, что именно ему «Русский Букер» как раз не достался. Хотя по части слога Сорокину нет равных. «День опричника» – просто находка для тех, кто подыскивает словарь старославянизмов наполовину с современным слэнгом.
Для читательского бомонда модным стало также поощрять писательские пробы на тему гуманизма. К этому веянию относится и премия Чино дель Дука – имени одного итальянского филантропа. Но, согласитесь, гуманизм – полнейшая абстракция: ведь для одного эвтаназия, описываемая в книге, – полный антигуманистический акт, а для другого – демонстрация способа помощи; для кого-то художественная повесть об однополых браках – гуманистический прогресс, а для кого-то – путь к самораспаду добротной литературы. Почетное звание за утверждение гуманизма, премию Чино дель Дука присвоили трудам писателей Кундеры и Борхеса. Но чем измеряется гуманизм этих двух магических реалистов – Бог весть. Эти авторы наполняют свои книги серией замечательных символов, притчевыми фрагментами, анализирующими необъяснимые феномены человеческой жизни, затрагивают нелегкую тему психологии отношений. Пускаться по страницам произведений Борхеса – значит искать выход из очередного исторического лабиринта. Но, на мой взгляд, это, скорее, разминка для извилин, нежели флаг процветающей чуткости и великодушия. А герои Милана Кундеры так вообще, по-моему, не отличаются особым милосердием, являются скорее закоренелыми эгоистами. При таком отборе лауреатов рациональнее было бы отнести к разряду этой премии и все сказки мира – ведь они гораздо более человеколюбивы.

В то же время не жалеют денег престижные литературные жюри и на достижения африканского чтива. Давайте перечислим. У европейцев в почете Джон Кутзее (лауреат Нобелевской премии) с его романом «Бесчестье», где сюжет закручен вокруг потерявшего репутацию южноафриканского профессора; Дорис Лессинг (также обладательница Нобелевки) повествует о годах, проведенных в Зимбабве и о борьбе колонизаторов с коренным черным населением; Надин Гордимер – создательница эпоса, гневно осуждающего апартеид – одна из ранних литераторов, отмеченных Нобелевским фондом. … Библиотека африканского континента, конечно, достойна быть замеченной. Но складывается впечатление, будто всяческая похвала со стороны европейских братьев призвана просто сгладить некоторый разрыв в образовании развитых и развивающихся стран. Просто для того, чтобы, уж простите, дать почувствовать ЮАР, что они хоть в чем-то опережают остальных.

Именитые литературоведы, «держатели премий», одаривают похвалой и всевозможные инсинуации на религиозные сюжеты. В их число входят Сарамаго «Евангелие от Иисуса» (критика христианских канонов, роман заслужил Нобелевскую премию), Перес-Реверте и его «Кожа для барабана, Или Севильское причастие» (произведение удостоено европейской литературной премии Жана Моне), переосмысленный миф о сотворении всего сущего в «Истории мира…» Джулиана Барнса – как вы уже догадались, лауреата Букеровской премии. Возможно, эти книги выполняют своего рода терапевтическую функцию для истощенного психозами человечества. Они представляют собой не обычные эзотерические брошюрки, а настоящее исследование истории теологии для изощренных умов.

За последний век литература приобрела также некоторый привкус жуткого практицизма. Превратилась в подобие череды благотворительных акций. Обратите внимание, если вы напишите о проблемах нищеты и бесправия в странах третьего мира – ваш труд будет оценен премиально, невзирая даже на топорный стиль, а если вы прекрасно владеете пером, но, увы, решили посвятить бессчетное количество листов теме одиночества или описанию напрасных надежд – то вас непременно найдет громкое фиаско. Вот перуанский прозаик Варгас Льоса – знатный «нобелианец»: покорил суровых литературных судей своей анархистской сатирой против политической несправедливости в Латинской Америке. Индус Найпол – из той же когорты именитых: заслужил признание благодаря описанию этнического противостояния накануне выборов в Тринидаде. А турок Памук взялся за описание дискриминации ираноязычного населения в Турции... Авторы превратились из художников слова в омбудсменов, кричащих на каждом углу о расовой дискриминации и религиозной вражде. Может… так того требует сама жизнь. Литература остается еще большим черным ящиком.

 

Мария Сопкалова

Комментарии

Аватар пользователя Татьяна

И такая история не только в литературе, все западное визуальное искусство тоже насквозь социально. Здесь любимые беспроигрышные темы: гендерные взаимоотношения, классовое и этническое неравенство и проч. Наше искусство более экзистенционально, здесь просто нет проблем для феминисток: в СССР директором предприятия спокойно могла быть женщина. В Европе не было опыта социализма, только сейчас государства его приобретают. Но не во всем же нам быть догоняющими.

Аватар пользователя Мария Сопкалова

Уж лучше бы наши женщины неспешно пили бургундское, укутавшись в оренбургский платок где-нибудь на солнечной толстовской веранде:) вместо того, чтобы опережать время и становиться директорами

© 2009. Все права на публикуемые материалы принадлежат их авторам и запрещены к перепечатке без их письменного разрешения.